V
Не знаю, удалось ли мне задремать. Но когда я медленно открыла глаза, то сквозь ресницы увидела прямо над собой лукаво улыбающееся лицо и развевающиеся на ветру блестящие, как пальмовые листья, волосы. Я ухмыльнулась и, даже не потрудившись изобразить удивление, спросила:
– Ты… кто?
– Э… Ю я!
– Какое же наглое, беззастенчивое посягательство на русский алфавит!
– Исключительно для компании прихватил пару буковок, не больше.
Мы рассмеялись и, наконец-то, обнялись.
Ю – обычная корейская фамилия. Если добавить к ней имя Александр, то получается какая-то нелепица. Поэтому в издательстве Сашку все звали просто Ю. Там он слыл человеком незаменимым, ибо в его руках находились все компьютерные владения. К тому же он мог дать дельный совет дизайнерам или занять место верстальщика.
Вначале казалось, что к моим директорским поручениям Ю относится со снисхождением, что его вежливость нарочита, а за каждым словом таится скрытый смысл. Но постепенно у нас выработался свой стиль общения, в основе которого лежала безобидная язвительность, мало напоминающая диалог начальника и подчиненного.
Лишь однажды я почувствовала, что все не так уж просто. И для этого хватило только одного взгляда. Странно… Ведь мы так часто смотрели друг другу в глаза, смеялись, ненароком касались друг друга руками, и ничего не происходило. Но в то раннее утро, когда никто еще не носился по коридорам, Ю заглянул в приоткрытую дверь моего кабинета, тихо спросил: «Как дела, госпожа?» – и после секундной паузы добавил моё имя. В общем-то, обыденный вопрос, если бы не этот взгляд, застигший меня врасплох.
Напрасно я уверяла себя в том, что все выдумала. Не влюбился же он в меня? Не влюбилась же я в него? Как глупо! Сама того не осознавая, я стала избегать встреч с Ю, что выглядело как-то неестественно и еще больше выдавало мое смятение.
Но потом все утряслось само собой. У Ю появилась девушка по имени Лера – юное, загадочное, удивительно красивое существо с лицом азиатского типа. И появилась не без моего участия. Я первая заглянула в ее умные глаза, когда она пришла на собеседование – издательству не хватало фотохудожников.
Не прошло и двух недель, как мы подружились. Лера не стеснялась советоваться, хотя мои советы вряд ли ей были необходимы, а еще любила поговорить о собственных литературных открытиях, что меня радовало и умиляло.
Все началось с того, что как-то она увидела на моем столе «Триумфальную арку» Ремарка и попросила почитать. Потом она обнаружила, что есть такой Хемингуэй, который тоже писал о Париже, и даже Гюго с его «Собором Парижской Богоматери». Где-то между ними проскальзывали модные в те времена Мураками, Ривьера, Коэльо…
О себе Лера почти ничего не рассказывала. Я знала лишь то, что она живет со старшим братом, увлекающимся дайвингом, горными лыжами, парашютным спортом и еще бог знает чем, – Камчатка к экстриму располагает. Ради красивых снимков Лера тоже рисковала не раз, хотя и считала себя трусихой.
Когда Ю решил уехать за границу, к дяде, Лера заметно погрустнела, и наши посиделки за чашкой кофе уже не укладывались в рамки обеденного перерыва. Вначале мы получали от Ю короткие электронные сообщения с обещаниями попозже рассказать все подробнее. Но потом связь прервалась. Ю дал знать о себе через несколько месяцев: он звал Леру в гости, в Америку. В начале декабря мы попрощались…
VI
– Ю, откуда же ты здесь?
– Да так, обронили из кассы букв и слогов… Что же ты до сих пор не заглянула в интернет-кафе? Я там как раз устанавливал новые машины.
– Твой дядя, случайно, не тайцем оказался?
– Случайно, нет. Но это – его отель. Частично. Как видишь, работаем первый сезон.
– А Лера?
– Лера, Лера… Мы были вместе только две недели. Братец узнал, что у меня работа в Таиланде, и утащил-таки ее на Пхи-Пхи. Сказал: «Поныряем».
– Что-нибудь известно?
– В списке пропавших без вести. Оба. Там, где они остановились, сплошная разруха.
– Но не факт, что в тот день они были на острове. К тому же они хорошие пловцы. Вдруг повезло?
Чего только не скажешь от отчаяния…
Ю опустил голову, взъерошил руками волосы и посмотрел на меня чужими виноватыми глазами:
– Раньше поехать туда не получилось, подвел бы всех. Улетаю только завтра.
– Можно с тобой?
– Ты же знаешь, там может быть эпидемия и все такое…
– Прошу тебя, Ю. Мне нечего здесь делать. Соверше-е-енно! – протянула я.
– Да, кстати, куда ты подевала Костю?
– Ю, это неважно. Костя разгребает сугробы.
– А-а… Знакомая фраза. – Он взял книгу и повертел её перед моим носом. – Ну хорошо, отговаривать не буду. Я все устрою. Лишние вещи оставь пока здесь. И учти – завтра подъем ни свет ни заря.
– Не проблема, Ю. У меня утренняя бессонница…
Наверное, я ничего не сказала бы Косте – смысла не было. Но он позвонил сам, как будто почувствовал. Пытаясь объяснить ему очевидные вещи, я не находила нужных слов и машинально рисовала стрелы на вылизанном волнами песке.
– Я не понимаю, зачем они тебе? Вы что, родственники? – негодовал он.
– Костя, Лера – близкий мне человек. Что тут непонятного?
– А Ю тоже?
– А Ю ещё более близкий.
– И когда это вы успели так… сблизиться?! Разница в возрасте не смущает? Нет?
– Слушай, Костя, при чём здесь это?
– Я бы советовал тебе вернуться.
– А я просила совета?
– Ах, да, теперь у тебя другие советчики!
Я чувствовала, что накал его бешенства нарастает, но продолжала держать трубку.
– Не боишься, что тут твой бизнес сдохнет? Или ты думаешь, что я буду тянуть твою лямку? Зачем было вообще втягивать меня в это дело, стерва!
Мне хотелось крикнуть ему: «Заткнись!» Крикнуть с таким чувством, с каким орал это слово на пляже мальчуган своему отцу. Но я лишь сжала в кулаке горсть мокрого песка…
VII
Вопреки моим ожиданиям, нам предстояло лететь не на Пхукет, а в Бангкок, к дяде Ю, офис которого уже почти месяц работал в одном из респектабельных районов города. По словам Ю, дядя мог подсказать, куда обращаться, с чего начать поиски, дать какие-то адреса, предварительно созвониться с информированными людьми.
Утром на пароме мы за полчаса добрались до деревушки Лэм Нгоп, взяли такси и через несколько минут были в аэропорту Трата. Отсюда до Бангкока всего-то 45 минут лёта.
Конец ознакомительного фрагмента.